Community.Hub

Мы постоянно говорим о децентрализации, горизонтальности и прочих неиерархических благах, которые нам несут технологии. Но такие инициативы в лучшем случае только набирают оборот, находясь в области фантазий. Зато «цифровые концлагеря», созданные с помощью тех же технологий, — уже реальность. Посмотрим на Китай: всеобщая слежка, регуляция поведения субъекта кнутом и пряником: делаешь то, что государство считает правильным, — молодец, вот тебе спальный вагон в поезде. Не делаешь — езжай сидя.Что ты думаешь об этой развилке применения технологий?

Пример Китая — очередной аргумент за децентрализацию. Посмотрите, до чего могут довести централизованные технологии.

Нет ничего плохого в рейтингах, в отметках «плохих» и «хороших» поступков, в сборе данных. Плохо, когда малые централизованные группы используют эту информацию для достижения собственных интересов, а не общих целей.

Не вижу ничего страшного в том, что Google и Amazon собирают данные пользователей. Плохо то, что эти данные безраздельно принадлежат корпорациям и они не намерены ими делиться.

Почему нам до сих пор так важна приватность? Не потому, что надо что-то скрывать, а потому, что кто-то может использовать личную информацию против нас же. Например, кому-то очень стыдно показаться голым на публике. Поэтому, если получить голые фотографии этого человека, то можно его шантажировать. А имеет ли кто-либо право выкладывать, например, закрытые переписки министерств? В WikiLeaks считают, что да. Вопрос в использовании нашей личной информации против нас самих же.

Мы живем в централизованном мире, где есть интересы малых централизованных групп. Именно поэтому людям приходится так сильно заботиться об анонимности и приватности: мы понимаем, что наши же данные могут быть использованы против нас.

Если вся приватная информация находится под контролем большого распределенного сообщества, то рейтинги и отметки о «плохих» и «хороших» поступках не смогут быть использованы против нас. Мы как раз к этому стремимся: создаем NFT и SBT.

Любую технологию можно использовать и во имя зла, и во имя добра. Вилкой можно в глаз ткнуть, но предназначена она для другого. И что теперь, все вилки запретить?

На данный момент у нас есть сила, которая может с помощью полицейских дубинок запретить человеку что-либо. Не надо забывать, что «из черной резины сделана власть». Происходящее не только в Китае показывает: к несогласным хвалить малые централизованные группы за блага, которые они раздают по своему усмотрению, приходят люди с дубинками и принимают меры.

Люди с дубинками выполняют приказы малой централизованной группы потому, что те им платят зарплату. А если бы распределенное общество содержало силовые структуры? Участники такого сообщества увидели бы, что дубинки бьют ни в чем не повинных людей, и сказали: «Вам ничего не выплатят из коммьюнити-пула, так как вы действуете не в интересах сообщества».

Блокчейн появился как попытка создать инструмент для децентрализации структур. Люди пытались придумать, как сделать, чтобы малая централизованная группа не могла влиять на создание и передачу ценности. В процессе пришли к тому, что лучший вариант — создать децентрализованную структуру. Потому что сколько бы люди ни строили централизованные структуры, все равно появлялся некий рычаг, способный что-то запретить. И тот, кто получит к нему доступ, правит миром. Это может быть командный пункт или печатный станок — не важно, суть одна.

Изучив блокчейн, люди поняли, что он является отличным решением для децентрализации общественных структур. Если существует много связанных одинаковых одноранговых машин, которые постоянно сверяют информацию между собой с помощью механизма консенсуса, то централизованного рычага просто не будет. И возможность малой централизованной группы повлиять на ход принятия решений будет сведена к минимуму. Вполне возможно, что существуют альтернативные решения, кроме блокчейна.

А тебе не кажется, что даже блокчейн лишь декларирует децентрализацию, а на практике до нее дело не доходит? И ничто не гарантирует, что до нее дело дойдет. Например, поскольку проще арендовать серверные мощности, чем все просчитывать на своей стороне, провайдеры мощностей становятся монопольными владельцами нод (например Infura и Alchemy).

Владимир: Мы укоренены в традиционных моделях так глубоко, что буквально только что закончили переход с Web1 на Web2, и все данные стали хранится не на отдельных компьютерах, а на серверах. Дата-центры стремятся децентрализовать свои сервера, так как это снижает риск падения всей инфраструктуры. Google использует много серверов, которые постоянно обмениваются данными. Это экономически более выгодно. Другой вопрос, что эти децентрализованные дата-центры принадлежат одной компании.

Может, вся проблема в том, что технологии — это круто, но сама человеческая природа — не очень?

Владимир: С самого начала об этом и говорим. Человеческая природа достаточно негативна сама по себе. Сколько ни говорят «не лги, не кради, не убивай», все равно повсеместно совершаются преступления. С другой стороны, мы видим достаточно много позитивных моментов в человеческой природе. Тот, кто не хочет лгать, красть и убивать, не делает этого.

В общем человеческая природа эгоистична, поэтому ее нужно преодолевать. Нужно вносить изменения в нашу природу, менять ДНК, развивать киборгизацию, регенеративную медицину. Тогда мы станем постлюдьми.

Не все люди еще осознали, что круче быть постчеловеком, чем просто человеком. Бушмены и другие «примитивные» племена вообще еще не осознали радости технологий. Кто-то уже стал хорошим по своей воле, а кто-то нет. И невозможно это изменить насильно. Внутреннее желание быть хорошим человеком рождается из образования, событий окружающего мира, наблюдаемых моделей поведения. Подобная самомотивация может проистекать из череды кризисов, либо зародиться по чистой случайности.

Я считаю, что если технологии не смогут изменить природу человека, то нам уже ничего не поможет — можно в бетон закатывать. Беспонтовый бесперспективняк. Одна надежда на технологии. С помощью них мы устремимся в материальный и цифровой космос, забудем об эгоизме и войнах, будем сообща думать о высоком.

Постчеловек — это существо, которое уже было человеком, но перешло на следующий уровень. Правила «не лги, не кради, не убивай» созданы для человека. Само существование таких законов служит доказательством того, что в обществе часто случаются прецеденты, от которых эти правила призваны ограничивать. А ведь нигде не написано правило «не сморкайтесь в занавески». Зачем регламентировать то, что человеку даже в голову не придет сделать. Таким образом в сообществе людей будущего, возможно, не будет даже нужды в существовании базовых моральных законов. Эти концепции будут восприниматься как призыв не сморкаться в занавески — никто не будет о подобных глупостях даже задумываться.

Сообщества, которые лгут, крадут и убивают, выживают с гораздо меньшей вероятностью, чем те, кто не убивает. Будущее за позитивными моделями: «говори правду, помогай людям, дари жизнь». Вместо того чтобы отнимать и делить, мы будем складывать и преумножать. Вместо того чтобы выбирать из двух зол, будем выбирать из двух добр.

Что можно сделать, чтобы не допустить развития по сценарию цифрового концлагеря? Можно ли вообще это не допустить?

Владимир: Можно и даже нужно. У нас есть технология ZKP — Zero-knowledge proof, то есть доказательство с нулевым разглашением информации. Криптография тоже не стоит на месте. С распространением квантовых компьютеров у нас будет квантовая криптография, что позволит сделать процесс сбора и хранения приватной информации еще более безопасным.

На данный момент в законах государств очень много написано про защиту прав граждан, а на деле исполняется с оговорками. В цифровом децентрализованном государстве все законы записаны в код, поэтому не соблюдать их невозможно. Функционала наказания не существует, только отсутствие пряника. Само распределенное сообщество с помощью инструментария блокчейна будет решать, что правильно, а что нет. Те, кто поступают правильно, получают вознаграждение, другие — нет.

В будущем децентрализованном обществе могут существовать и неоднородные, мультикультурные, многонациональные и многогранные экономические модели. Мы можем легко создать такую экономическую модель, которая дробится для разных людей на более мелкие модели с учетом, например, национальных особенностей. Будет одна экономика, вторая экономика, третья, которая служит мостом между первой и второй. Можно будет и в нескольких экономиках присутствовать с помощью опции мультигражданства в рамках одного государства.

Вопрос времени, а также созидателей. Плюс — важно, чтобы палки в колеса не вставляли. Все в наших руках, в руках сообщества разработчиков децентрализованных инициатив.

Что в связи с этим могут делать отдельные люди — как я и ты?

Владимир: В данном случае лучшее, что можно сделать, находясь на территории тоталитарного государства по типу Китая и России, — бежать. Любознательные люди уедут, создадут децентрализованное цифровое постгосударство и полетят в космос, а нелюбознательные останутся в тоталитарном государстве и потонут в фекалиях.

А каким ты вообще видишь альтернативную (цифровому концлагерю) организацию будущего? Можешь привести конкретные примеры, что позволяет тебе сохранять надежду на то, что это реализуемо?

Владимир: Я верю во второй закон термодинамики. Фундаментально любая централизованная структура будет централизованной до тех пор, пока тратится энергия на ее централизацию. Если перестать затрачивать энергию, то система сама по себе начнет децентрализовываться. Например, на заводе директор уходит в отпуск — отдел продаж с отделом логистики в обход директора все равно что-то продают и перевозят. Потому что центральное звено по сути не нужно. Его единственная задача — помешать кооперации горизонтальных звеньев между собой.

В один из моментов происходит ситуация, что энергия, затрачиваемая на централизацию структуры, начинает превышать выхлоп самой структуры. Прелесть децентрализованной структуры как раз в том, что затрачивать энергию на ее децентрализацию не нужно. Она сама по себе, согласно второму закону термодинамики, продолжает свою децентрализацию. Таким образом, в децентрализованной структуре будет всегда положительный КПД, синтропия.

Любая централизованная структура в определенный момент становится перед выбором: остановиться в развитии и начать стагнировать и умереть, либо продолжать развиваться до бесконечно огромной структуры, которая по итогу сколлапсирует и разделится на сотни малых централизованных структур. Мы видели подобные случаи в истории: распад Римской империи, СССР.

По поводу СССР: разве он (по крайней мере — в теории) не был примером децентрализованной структуры?

Владимир: Ни Европейский союз, ни СССР не являются хорошими примерами децентрализации. Коралловый риф, биом леса — вот отличные примеры.

С другой стороны, есть разные уровни децентрализации и централизации. Представьте такую ось, где один полюс — это стопроцентная децентрализация, а другой — полностью распределенная сеть. Одним из примеров децентрализованной структуры является электросеть. Только в Северной Корее она, возможно, осталась централизована.

С появлением интернета люди увидели первый настоящий пример децентрализации — Web1. С тех пор было затрачено немало усилий в попытке его централизовать, и так мы с вами пришли к Web2. Теперь люди поняли, что нужно уходить от централизации. Мы не разрушаем сервера Google, мы просто считаем их неэффективными. Мы созидаем децентрализованные структуры, которые более эффективны для человечества.

Сейчас самые крутые программисты и экономисты уже перешли на сторону децентрализации. Скоро даже заскорузлые носители централизованной парадигмы воскликнут: «Эй, да у них там jpeg за двадцать баксов можно продать, на фига я работаю ментом!» Старые формации перестанут существовать, потому что мы предоставим им эффективную альтернативу.